Примерно с середины 20-х годов привычные старинные названия стала теснить новая, советская, номенклатура. Появились улицы Ленина (бывшая Бульварная), Красина (Харьковская), Карла Маркса (Воронцовская) и т. д. Базарная площадь стала площадью Революции. Что ж, новая власть стирала следы прежней, вся история должна была начаться заново. Предполагалось, что имена царского вельможи Воронцова или самого царя Николая должны вскорости и навек исчезнуть.
Интересно, что большинство названий стали «именными». Я открываю наугад справочник «Телефоны Мелитополя» (1976 г.). На странице — 18 названий улиц, из них 14 — «именные». У новой власти, в отличие от старой, была потребность обязательно кого-то «возвеличить», окрестив его именем улицу, не будем обсуждать, почему. Поговорим о вещах более конкретных.
Для жизни удобно, когда названия улиц стабильны. За все время существования дореволюционного Мелитополя переименование улицы произошло, насколько известно, лишь однажды. В середине июля 1915 г. город посетил «свиты Его Величества генерал-майор Н. А. Княжевич». Шла война с Германией, прибывший с ним таврический губернатор предложил переименовать улицу Немецкую в Алексеевскую («в честь цесаревича», т. ё. сына Николая II). Городская дума так и поступила.
Для советской же власти были вещи поважнее практического удобства. Какая там Торговая или Миллионная! Были переименованы практически ВСЕ улицы. Сохранились единицы (Молочная, Кизиярская), в том числе Петровская: названная в честь знаменитого царя, она была слегка трансформирована — в «улицу Петровского». Когда возникала нужда увековечить идеологически важное имя, с карты города Стиралось очередное уцелевшее название. Умер Фрунзе — переименовали в его в честь Вокзальную. Кажется, последней жертвой пала Садовая, ставшая в 1975 г. улицей Бронзоса (глава мелитопольских большевиков в 1917 г.).
Новые названия давались обычно в честь политических лидеров. Но политика — дело тонкое. Переименовали Гоголевскую в улицу Скрыпника (революционер, нарком, член ЦК, ВЦИК и т. д.). Только народ начал привыкать к новому названию — бац! в газетах сообщение: Скрыпник застрелился (националист, враг партии). Улицу быстренько переименовали в честь Чубаря (нарком, член Политбюро, ВЦИК и т. д.). Пожила улица несколько лет с этим именем — арестовали Чубаря (злодей, шпион, враг народа). Улица получила имя Чернышевского — с одной стороны революционер, с другой — в прошлом веке умер, репрессировать вроде не должны бы.
Такой путь проделали имена и других наших улиц: Торговая — Троцкого — Дзержинского, Алексеевская — Радека — Профинтерна. Название подчас повторяло биографию человека. Был Н. И. Пахомов мелитопольским революционером, наркомом СССР, орденоносцем и прочее — улицу в его честь переименовали. Арестовали, расстреляли Пахомова — название сменили. Реабилитировали — название вернули.
Само собой, подобный кавардак с названиями улиц происходил в стране повсеместно и приводил к большим практическим неудобствам. У людей менялся адрес, хотя они никуда не переезжали. Усложнялась работа почты, телеграфа, транспорта, медпомощи и прочих городских служб.
Но опаснее было другое — терялась историческая память, связь времен и поколений. Слушая рассказ деда или читая Пушкина, юный гражданин не мог понять, где происходило то, о чем идет речь. Он уже не воспринимал прошлое как частицу жизни своего рода, не ощущал себя звеном в цепи поколений. Ну а тому, кто не знает прошлого, безразлично будущее.
Граждане видели — от них ничего не зависит. Пусть уж лучше трижды в год сменят табличку на нашем доме, чем переселяют в казеный дом нас самих, думали они. Так вырастали поколения людей безынициативных, пассивных, равнодушных.
Поскольку набор «советских святых» был на всех один, то имена улиц в разных городах стали одинаковыми. По подсчетам специалистов, сейчас в Минске 645 улиц, и одноименных им в Москве — 333, Нижнем Новгороде — 336, Донецке — 875! Населенные пункты теряли своеобразие, лицо.
Что же делать со всем этим сейчас? Оставить все, как есть? Вернуть улицам старейшие названия? Как давать имена новым улицам? Давайте, поговорим об этом в другой раз.
Семен ВОЛОВНИК