Весна и лето 1906 года выдалась очень неблагоприятными для земледелия: град и засуха уничтожили хлеба и огороды, сады и виноградники, положение трудового крестьянства еще больше ухудшилось. Революционные выступления крестьян вспыхнули с новой силой. Самым внушительным в Мелитопольском уезде было восстание крестьян села Большая Лепетиха, в котором насчитывалось более 20 тысяч жителей. В конце августа 1906 года здесь начались волнения, которые перешли в вооруженное восстание, жестоко подавленное военной силой. Многие участники восстания были сосланы на каторгу.
В 1906 году в северных уездах Таврической губернии революционные силы были уже значительными. К тому времени мелитопольские социал-демократы насчитывали в своих рядах уже 200 организованных рабочих. В селах уезда — Акимовке, Михайловке и других — действовали партийные ячейки. Впоследствии известный революционер-большевик, агитатор-ленинец П. Н. Никифоров, посетивший Мелитополь в июне 1906 года, вспоминал:
В Мелитополе, куда мы приехали по явке, нас приняли хорошо и сейчас же предложили поехать на мелитопольский машиностроительный завод, где назревала стачка, и выступить перед рабочими. На заводе нас встретил молодой рабочий-большевик, ввел в курс событий... После гудка рабочие собрались в сборочном цехе. Я сделал сначала общий обзор политического положения в стране, рассказал о развитии стачечного движения, о крестьянских и солдатских восстаниях... Рабочих завода особенно заинтересовал вопрос о рабочем комитете, и они меня попросили подробнее рассказать о нем. Мое сообщение о создании нелегального профсоюза их также заинтересовало.
Под руководством социал-демократов на предприятиях города создавались забастовочные комитеты. Большую работу провел комитет суконно-красильной фабрики Покраса, в который было избрано семь человек. Мелитопольские социал-демократы действовали смело и решительно. 24 июля 1906 года, заняв типографию Либермана, они отпечатали 2 000 экземпляров прокламаций. На другой день в городской мещанской управе революционеры реквизовали 88 бланков и 12 изготовленных паспортов, а 26 июля предприняли попытку изъять шрифт из типографии Либермана.
Усиливалось влияние большевиков во многих селах Мелитопольского уезда. Крестьяне края применяли такие рекомендованные III съездом РСДРП формы борьбы, как коллективный отказ от налогов и воинской повинности, саботировали распоряжения царского правительства. 29 октября 1906 года газета «Пролетарий» сообщила, что по призыву Крымского союза РСДРП в Мелитопольском и других уездах организованы крестьянские комитеты.
Активизация революционной борьбы в уезде вызвала панику среди местной буржуазии, помещиков и полицейского начальства. В департамент полиции одна за другой летели депеши: «Объявить город и уезд на военном положении...», «Без казаков... никакая борьба с революцией немыслима». Впоследствии участник этих событий 1905–1907 годов И. К. Спатарель вспоминал:
...Мы, рабочие, чувствовали себя сильнее тогдашних хозяев Мелитополя и железнодорожного начальства. Посмеивались над жандармами, торчащими на станции.
Первая русская революция потерпела поражение. Но для мелитопольцев, как и для всей России, она была, по определению В. И. Ленина, «генеральной репетицией» Великого Октября. В годы реакции Мелитопольская социал-демократическая организация, ушедшая в глубокое подполье, сохранила тесные связи с партийным центром и Крымским союзом РСДРП и вновь занялась организацией партийных кружков на предприятиях города и в селах уезда.
Когда 12 апреля 1912 года в Мелитополе стало известно о расстреле рабочих на Ленских золотых приисках, слесарь-большевик К. Е. Пашин призвал рабочих машиностроительного завода к забастовке, которая длилась целые сутки. В знак протеста против кровавых событий на Лене рабочие послали петицию в Государственную думу. На следующий день забастовку поддержали рабочие заводов Либермана, Лукина и железнодорожной мастерской.
Развивался в России капитализм, рос революционный класс — пролетариат. Не был исключением и Мелитополь. В 1912 году здесь уже работало около ста крупных и мелких предприятий. Процесс концентрации производительных сил усиливался. Столыпинская реформа ухудшила положение деревенской бедноты. Несмотря на то, что земля в уезде закреплялась за крестьянами, помещичьи землевладения оставались неприкосновенными: 46 крупным землевладельцам принадлежало 38 тысяч десятин земли, а на 6305 крестьянских дворов приходилось всего 94 тысячи десятин. Все больше углублялся процесс расслоения крестьянства, росла армия безземельных крестьян, беспощадно эксплуатируемая помещиками и кулаками. Усиливалась и эксплуатация груда в сфере промышленного производства. Даже буржуазная газета «Мелитопольские ведомости» не удержалась от меткой характеристики «грабительских действий местных капиталистов», где на предприятиях люди работали «в нечеловеческих условиях».
В 1914 году, с началом первой мировой войны, в городе еще стремительней пошла концентрация производства. Крупные предприятия, как акулы, проглатывали мелкие кустарные предприятия, многие из которых закрывались: ведь рабочих угоняли на фронт. Хозяева крупных заводов — братья Классен, Заферман, Голубчин — подсчитывали крупные прибыли, полученные от военных правительственных заказов. Буржуазия города ликовала, «во славу императора и русского оружия», проводила в городском театре «патриотические вечера».
Лишь мелитопольские большевики с первых же дней войны стали разъяснять массам ее империалистический характер, выпускать антивоенные листовки. В это тяжелое, суровое время из Мариуполя прибыли рабочие, члены РСДРП К. И. Бронзос и Н. И. Пахомов, сыгравшие значительную роль в дальнейшей жизни города, когда мелитопольские рабочие вместе со всем пролетариатом России пошли в «последний и решительный бой» с русским самодержавием.