«Маршрутники» первой пятилетки

Большинство тогдашних предпринимателей относились именно к малому бизнесу. Стать владельцами «заводов, газет, пароходов» они могли разве что во сне. Все крупные предприятия, железные дороги, банки и прочие стратегически важные для любой власти объекты находились в собственности государства и предпринимателей к ним не подпускали даже на расстояние пушечного выстрела. Максимум, на что могли рассчитывать самые активные из тогдашних бизнесменов, — это занятие торговлей и аренда небольших промышленных предприятий. Поэтому большинство из тех, кто решался открыть свое дело, были либо торговцами, либо кустарями и ремесленниками.

Часто торговлей или промыслами занимались не в одиночку, а «гуртом», основывая так называемые артели. Таких предприятий в Мелитополе 20-30-х годов хватало. В областном архиве хранятся документы чугунно-литейной артели «Металлист», из которой потом вырос уже бывший завод «Старт», кожевенного завода артели № 3 безработных кожевников, трудовых кооперативных артелей «Грузовоз» и «Трудспайка». Долгое время — до 1936 г. — на базе нынешнего моторного завода работала артель «Победа», выпускавшая сначала промышленные, а потом судовые двигатели.

О работе одного из таких предприятий — артели «Трудспайка» — рассказывается в книге Д. И. Гордона «Это было в Мелитополе»:

«Трудспайка» перевозила в основном различные грузы. Сильные лошади могли перевезти одновременно до пяти тонн. Легковые линейки предназначались для перевозки пассажиров из города на железнодорожную станцию и оттуда в город, так как три километра от центра до вокзала да еще с вещами пешком пройти было непросто. Да и нелегко добираться со станции в город, поэтому предпочитали ездить на линейке. На них ездили и различные руководящие работники. Председателем артели был отец моего одноклассника и друга Павлика Герасун-старший, отец; пятерых детей. Прекрасный организатор и неутомимый труженик, отец Павлика обладал цепким умом. Артель при нем процветала, и его уважали в городе.

В их большом дворе, а жили они недалеко от Бердянского моста, была артельная кузница, где на привязи всегда было много лошадей. Вполне можно было сказать, что Герасуны работали целые сутки, так как рейсы бывали не только дневными, но и ночными. При Герасуне артель настолько процветала, что ее еще долго не могли задушить никакие налоги.

Артель «Трудспайка» просуществовала до самой войны, и в этом безусловная заслуга ее председателя Герасуна, человека умного, деятельного, большого труженика.

«Все, кому должен, прощаю...»

Но не всем предпринимателям везло так, как артели «Трудспайка». В конце 20-х годов государство начало все туже затягивать на их шее петлю, увеличивая налогообложение. Такая политика ударила не только по самим нэпманам, но и по их кредиторам. В ноябре 1928 г. Мелитопольское общество взаимного кредита отправило в горисполком докладную записку, в которой сообщало, что его деятельность «свелась почти исключительно к операции по учету векселей» — то есть общество, вместо того чтобы выдавать и принимать кредиты, подсчитывало, кто и сколько ему должен. А считать было что. Больше всего обществу задолжали торговцы-розничники — на 1 октября 1928 г. за ними числилось 125 446 руб. 15 коп. На пятки им наступали кустари и ремесленники (75 011 рублей долга), а тех в свою очередь догоняли «лица свободных профессий и прочие» (12 714 руб. 77 коп.) и промышленники (11 850 руб.).

Пока общество взаимного кредита ломало голову, как взыскать с должников деньги, вчерашние предприниматели «протестовали ногами». В октябре 1928 г. окружной финансовый отдел отправил в Наркомат финансов УССР «опис недоплатників, вибувших невідомо куди». Таких граждан в Мелитопольском округе насобиралось 81 человек. Тех же, кто не успел или не смог сбежать от бдительного ока налоговиков, было куда больше, и работа с ними стала для чиновников настоящей головной болью. Сотрудникам финотдела приходилось постоянно присутствовать на судебных процессах, что отвлекало их от основной работы, да еще и требовало знания тогдашнего законодательства и знакомства с судопроизводством. Не легче было и разыскивать неплательщиков. Поскольку списки должников, объявленных в розыск, публиковались в специальном бюллетене, они успевали заранее подготовиться к визиту налоговых инспекторов и припрятать свое имущество. В ответ руководство окрфинотдела решило использовать опыт своих московских коллег и в начале 1929 г. обратилось в Наркомат финансов с предложением

...оповістити до загального відому, що особи, які вкажуть про місце знаходження майна недоплатників, можуть одержати від ОФВ нагороду в розмірі до 2% оцінки майна, на яке буде звернено стягнення.

Но в столице республики идею не одобрили — списки неплательщиков просто перестали публиковать, а выдавать вознаграждение тем, кто поможет найти спрятанное имущество, разрешили лишь «при значності недоплати та коли викриття джерел на її покриття викликає певні труднощі».

Партия сказала: «Надо!»

На рычаге налогового пресса крепко держали свою руку партийные органы. Те, кто проявлял «слабость» или за определенное вознаграждение смягчал наказание нэпманов, сразу же получали по шапке от республиканского или всесоюзного руководства. В январе 1930 г. в газете «Правда» появилась статья об «искривлении классовой линии» работниками Мелитопольского окружного суда. Под удар попали судьи Арсеньев и Колбасов, не обеспечившие взыскание налогов с крупных предпринимателей округа (Филиппова, Лиозного, Рейгеверца и др.) и не наказавшие их по всей строгости закона. Служителей Фемиды заставили положить на стол партбилеты (что в тех условиях приравнивалось если не к тюрьме, то, как минимум, к увольнению с работы), а партийная организация суда схлопотала строгий выговор.

Какое же наказание получали в то время должники или злостные неплательщики? Ответ на этот вопрос дают приговоры Мелитопольского нарсуда, отправленные для исполнения в райфинотдел в 1930-1931 гг. Самым мягким наказанием были штрафы, к более злостным нарушителям применялись лишение свободы или принудительный труд. Так, например, мелитопольская торговка Э. И. Абрамович за неуплату госналога в 283 руб. 80 коп. была оштрафована в трехкратном размере невыплаченной суммы и приговорена к году принудительного труда. А бывшему мельнику Л. С. Ломакину из Песчаного досталось 3 года лишения свободы с конфискацией мельницы за то, что, ликвидируя свое предприятие, он не уплатил задолженность райфин-отделу в размере 593 руб. 65 коп. и уклонялся от уплаты налога.

В 1932 г. частное предпринимательство было официально запрещено на всей территории СССР под страхом репрессий. Бывшие нэпманы сменили профессии, став ремесленниками, бухгалтерами, продавцами. Спустя 65 лет их время вернется, а партия, которая когда-то объявляла их классовыми врагами, снова разрешит им вести бизнес. Но это уже совсем другая история...

Из приговора Мелитопольского нарсуда от 27 ноября 1930 г.:

Листопаду 27 дня 1930 р м. Мелітопольськ. народний суд Мелітопольської округи... розглянувши у відкритому судовому засіданні справу № 1611 по звинуваченню гр-на м. Мелітополя по походженню з м. Ялти СМИЧКОВА Пилипа Сергійовича, 31 рік, несудимий, заготовщик, росіянин. Звинувачується в тому, що мав свою майстерню та мав прибутки та не сплатив Державі податки в кількості 418 крб. 20 коп., чим і скоїв злочин, що передбачено 58 арт. КК.

ВИРІШИВ:

Звинуваченого СМИЧКОВА Пилипа Сергійовича підвернути до примусової праці по спеціальності на чотири (4) місяці та оштрахувати останнього в прибуток держави в двісті дев’ять (209) крб. Судвитрати, які виникнуть зі справи, покласти на звинуваченого. Запобіжжя не обирати. Вирок може бути оскаржено до Міжрайонного суду у 7 доб.

Из письма Окрфинотдела в Наркомат финансов УССР (1928 г.):

При стягненні недоплат по держподатках трапляються випадки, коли для розшуку майна недоплатників, на яке можна було б звернути стягнення, необхідно витратити суми для оплати нагороди тим особам, які сприяли би розшуку цього майна. По прикладу Мосфінвідділу, Окрфінвідділ лічить за необхідне оповістити до загального відому, що особи, які вкажуть про місце знаходження майна недоплатників, можуть одержати від ОФВ нагороду в розмірі до 2% оцінки майна, на яке буде звернено стягнення.

Из докладной записки Мелитопольского Общества Взаимного Кредита (1928 г.):

На 1 октября 1928 года в Обществе состояло 395 членов с паевым капиталом в сумме 110 596 рублей. На 1 октября 1927 года число членов равнялось 449 при паевом капитале в сумме 83 395 р. и, таким образом, количество их за отчетный год уменьшилось абсолютно на 54 человека, а в процентном отношении на 12%... Уменьшение это объясняется мероприятиями Правительства в деле регулирования частного капитала, сводившегося к ограничению кредитования и финансирования как по субъектам, так и по объектам и видам кредитования. Так, на основании целого ряда распоряжений НКФ мы прекратили кредитование кооперативных организаций, кустарно-промысловых артелей, сельских хозяев разных категорий, Обществ Взаимного Кредита и всех лиц, не связанных с нашим районом. Кроме того, члены н/О, почти исключительно торговцы-розничники, в отчетном году в значительной степени сошли с рынка отчасти вследствие все увеличивающейся затруднительности в деле приобретения товара, а, главным образом, под влиянием оказавшегося для них непосильным налогообложения.

Фото из архива А. Г. Харченко. Использованы материалы Госархива Запорожской обл.

Роман Клочко